Ну вот. 2,5 года и Европейский суд по правам человека признал то, что было очевидно всем, кто следил за «делом Кировлеса», читал материалы дела и тем более смотрел трансляцию из суда. Дело тотально сфабриковано.
ЕСПЧ признал, что судом такое называть нельзя. Мне и Офицерову присуждено по 8000 евро компенсации ущерба. Также компенсируются судебные издержки: 22 и 48 тысяч евро.
Теперь по закону Верховный суд РФ должен отменить приговор по делу.
Я хочу поблагодарить всех, кто поддерживал нас и наши семьи до суда, во время суда и после суда. Тех, кто приезжал на процесс. Кто стоял с пикетами у суда. Отдельно — всех, кто вышел на улицу 18 июля 2013 года. Именно благодаря вам мы с Офицеровым дожидались этого решения на свободе, а не в тюрьме.
Спасибо большое всем, кто распространял информацию о деле и помогал нам с экономической экспертизой.
Большое спасибо нашим адвокатам: Ольге Михайловой, Вадиму Кобзеву, Светлане Давыдовой и Сергею Кобелеву.
Ну и отдельно хочу выразить признательность Пете Офицерову, который жил себе поживал, пока совершенно случайно не оказался из-за меня в этом водовороте. Сколько раз к нему не приходили и не говорили: просто дай на него показания и всё у тебя будет хорошо, это даже не оговор, он с властью сцепился, его всё равно посадят — столько раз он говорил «нет» до самого конца, пока ему самому за принципиальность не впаяли 4 года.
Всем в тот момент было нелегко, а его семье с пятью детьми — особенно.
Правда за нами и мы победим, ведь мы делаем именно то, что сегодня празднуют — защищаем Отечество от воров и негодяев, захвативших власть в России.
Рано или поздно будут отменены приговоры и по сфабрикованному «делу Ив Роше», по которому несправедливо и подло посажен в тюрьму мой брат Олег, и по «Болотному делу», и по всем остальным политическим процессам.
А наступит время, и справедливости можно было добиться и в российском суде, а не только в ЕСПЧ. Наша задача это время приближать своей работой.
Решение суда полностью здесь: http://hudoc.echr.coe.int/eng?...
P.S.
116. Вышеуказанные результаты показывают, что национальные суды не смогли обеспечить справедливое слушание по уголовному делу заявителей, и можно даже предположить, что они не заботились о правдоподобности. Стоит отметить, что суды отклонили без рассмотрения утверждения заявителей о политическом преследовании, которые были, по крайней мере, достойны обсуждения по следующим причинам.
117. Суд отмечает, что антикоррупционная кампания первого заявителя получила свое развитие в течение 2010 года; в том же году ее мишенью стали высокопоставленные должностные лица, включая президента Российской Федерации, заместителя премьер-министра и главу Следственного комитета. Расследования г-на Навального привлекли большое внимание среди интернет-последователей, а также среди более широкой аудитории через другие средства массовой информации. Независимо от того, признавали ли соответствующие чиновники эти публикации и были ли оспорены обвинения, должностные лица, несомненно, нашли их нежелательными. Кроме того, стало ясно, что первый заявитель не будет ограничить свои расследования аудиторией нишевой прессы, а стремится стать действующим политиком на национальном уровне, способным обращаться к широкой общественности. С момента, когда вступил в силу приговор, он лишился права на участие в выборах и был ограничен в свободе передвижения. Уместно также отметить, что его судимость стала формальным поводом для домашнего ареста, условия которого включали, среди прочих ограничений, запрет на публичные заявления, в том числе, связанные с уголовными делами.
118. По всей видимости, публикации первого заявителя были обычным явлением, и практически любая дата, с которой могло начаться его преследование, неизбежно совпадала с некоторыми из его статей, появляющимися в средствах массовой информации. Тем не менее, невозможно не заметить, что впервые следствие по делу Кировлеса было открыто 9 декабря 2010 года, через три недели после публикации расследования о громком финансовом скандале, связанном с проектом нефтепровода Восточная Сибирь-Тихий океан, к которому были причастны высшие должностные лица России. В течение следующих двух лет следствие приостанавливалось и возобновлялось несколько раз, но в 2012 году было бесповоротно начато снова по прямому указанию г-на Бастрыкина, главы Следственного комитета. Это событие пришлось на период, когда первый заявитель расследовал бизнес и вид на жительство самого г-на Бастрыкина, несовместимых с его официальным положением (см.параграф 31 выше). Уголовное дело было возобновлено по прямому поручению Бастрыкина, что нашло отражение в его речи 5 июля 2012 года, когда он выразил сожаление о его прежней приостановке и недвусмысленно пообещал принять дисциплинарные меры в отношении любого следователя, отказавшегося продолжать уголовное дело против первого заявителя.
119. Для Европейского суда очевидно, как это должно быть и для отечественных судов, что общественная деятельность первого заявителя и решения Следственного комитета выдвигать обвинения против него связаны. Именно поэтому обязанностью национальных судов было тщательно исследовать утверждения первого заявителя о политическом давлении и решить, имело ли место, несмотря на эту связь, подлинное основание для привлечения его к ответственности. То же самое касается второго заявителя, который имел обоснованную жалобу о том, что он был привлечен исключительно в качестве средства для открытия уголовного дела против первого заявителя. Пренебрегая этими утверждениями заявителей, суды сами укрепили уверенность, что истинная причина преследования и осуждения заявителей была политической.
120. Изложенные соображения приводят Суд к выводу, что уголовное дело в отношении заявителей, рассматриваемое в целом, представляет собой нарушение их права на справедливое судебное разбирательство в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции.
121. В связи с этим Суд не считает необходимым рассматривать следующие жалобы заявителей по отдельности в соответствии со статьей 6 §§ 1-3 Конвенции.
