Финальная битва между добром и нейтралитетом
На Медузе вышло большое интервьюЛеонида Волкова про «Умное голосование» — про значение этой стратегии, про критерии успеха и предыдущие ошибки. Кроме того, Леонид впервые подробно рассказывает про процесс отбора кандидатов, так что если у вас оставались вопросы и сомнения — обязательно прочитайте.
И самое главное: участвуйте в «Умном голосовании». Вы можете зарегистрироваться на сайте, а еще скачать приложение — в эппл-стор или гугл-плей. Приложение не подвержено блокировкам, и там вам даже не придется оставлять свой имейл.
— Как сейчас выглядит инфраструктура «Умного голосования»? Если я правильно понимаю, в 2019 году на выборах в Мосгордуму у вас была собственная социология, на которую вы ориентировались, которая вам помогала отобрать нужного кандидата. Существует ли до сих пор какая-то социология — учитывая, что организации, связанные с Алексеем Навальным, объявлены «экстремистскими»?
— Сразу хочу развеять миф: мы никогда не делали социологии по конкретным округам. Потому что и выборы 2019 года, и выборы 2020-го были выборами региональными. Региональными и муниципальными. Самый большой размер округа, с которым нам приходилось иметь дело, это округа в Мосгордуму 2019 года, где было по 150–160 тысяч избирателей. А в основном мы имели дело с округами по 20–30 тысяч избирателей.
Плюйте в лицо всем, кто говорит, что можно социологическими методами эффективно такие округа исследовать. Как можно исследовать округ, в котором 20 тысяч избирателей? Должна быть выборка, хотя бы анкет 600 — это значит 3%. Чтобы с 3% избирателей поговорить, надо обойти просто всех. Ну и потом наш социологический центр всегда работал методом телефонных обзвонов. Вот ты звонишь в большой город — как понять, что по случайной выборке, генерируя номера телефонов, ты попал именно к избирателю данного конкретного округа? Это все полная ерунда.
Мы проводили федеральные опросы и в некоторых случаях региональные, чтобы понять в целом рейтинги партий и политических сил. Это давало какую-то реперную точку относительного того, сколько пунктов может дать человеку аффилиация с той или иной политической силой. Плюс мы смотрели на электоральную историю кандидата и округа. И кандидата, и округа, потому что бывали ситуации, когда кандидат раньше участвовал в выборах в другом округе, но хорошо набирал — то есть умеет вести кампанию. И бывали ситуации, что в том или ином округе за кандидатов от какой-то конкретной партии исторически голосуют лучше, чем за других.
Мы смотрели на избирательные фонды, на активность ведения кампании. Мы опирались на нашу региональную сетку. Чтобы составить рекомендации, просили людей буквально ходить по улицам. Наших сторонников, сотрудников штабов, просто волонтеров просили: «Ходите, смотрите, чьи билборды висят, каких агитаторов вы видите, какую расклейку вы видите, кто проводит встречи во дворах». И так далее, и так далее.
Наконец, мы смотрели и активность в интернете. Кто ведет и вкладывается в кампанию в социальных сетях, кто покупает баннерную рекламу, у кого в целом видно хотя бы желание вести кампанию. Потому что, конечно, поддерживать кандидата, у которого ноль рублей в избирательном фонде, который ничего не делает, мягко говоря, странно. Если кандидат не борется, не хочет победить, видимо, это или технический кандидат-спойлер, или человек с какими-то еще целями. Но в любом случае он не выглядит как несогласованный кандидат, который имеет шансы на победу.
Вот такими методами исследования мы пользовались, составляя сотни наших рекомендаций по региональным и по муниципальным выборам 2019 и 2020 годов.
Каковы особенности 2021 года? Первое, как нетрудно заметить, у нас теперь нет сети штабов, и это действительно существенно затрудняет сбор информации в регионах. Но, слушайте, сети нет, а люди остались. Что бы там Путин ни запрещал и как бы он ни обзывал нас «экстремистами» и «террористами», никто не может запретить мне чисто по-человечески попросить моего бывшего коллегу Петю из Урюпинска прогуляться по улицам Урюпинска и посмотреть, какая расклейка висит на улицах. Правда? Никто не может мне помешать так же оперировать историческими данными по выборам прошлых лет и по результатам кандидатов прошлых лет.
Рассказываю сейчас впервые, что одна из новых вещей, которые мы собираемся делать, — это провести массовый опрос наших сторонников, используя контакты тех людей, которые где-либо у нас зарегистрировались. Мы их собираемся попросить, чтобы они нам помогли, «накраудсорсили» нужную информацию. Мы собираемся в какой-то момент прямо написать: «Ребята, пройдите по улицам, посмотрите, как ведется агитационная кампания, расскажите нам, чью агитацию вы видите, кто в вашем округе наиболее заметен». И эти данные мы тоже будем использовать в нашей аналитической модели.
Вторая инновация этого года в том как раз и состоит, что теперь мы собираемся опираться на данные социологических исследований в округах по выборам в Госдуму. Потому что в отношении этих округов, где живет 550–600 тысяч избирателей, это имеет смысл. Мы на связи с некоторыми социологическими центрами, методологии данных которых мы доверяем.
(...)
— А сколько людей всем этим занимается?
— Наша аналитическая группа состоит из пяти человек.
— Это включая вас?
— Да, включая меня. И с нами работают около 40–50 региональных историй.
— Когда избиратели узнают, за кого рекомендовано голосовать?
— Списки «Умного голосования» публикуются в тот момент и день, когда кандидата не могут снять с выборов ни он сам, ни выдвинувшая его партия. (...) Это за пять дней до выборов.
https://meduza.io/feature/2021...
Помните, был совсем недавно такой популярный жанр: директор отчитывает ученика, который ходит на протестные митинги. Вот, хороший образец.
А вот вам развитие жанра: директор детского сада отчитывает воспитательницу, которая жалуется на маленькие зарплаты. Посмотрите и послушайте, это потрясающе.
Просто диалог диалогов. Живи и молчи. Будешь просить — хуже станет.
Вот тебе 18 тыщ и радуйся. А это, на минуточку, город Санкт-Петербург. Как прожить с ребенком в Петербурге на 18 тысяч рублей?
Вот мне бы очень хотелось, чтобы и.о. губернатора СПб Беглов приехал в этот сад и выяснил: почему когда жалуешься Путина на маленькую зарплату «ещё больше срезают».
Кстати, глава «Альянса учителей» Петербурга публично обратился к Беглову по-поводу зарплат. Идёт на выборы? Идёт. Вот тебе и вопрос от большой группы избирателей.
Ну и раз уж об этом пишу.
Очень рекомендую прочитать материал из рубрики «стыд в интернете»:
Не хочу ругаться с «Медузой»: им и так сейчас нелегко, — но это же просто позор. Ладно бы колонка — там любой дурак может любую глупость написать, но здесь рубрика «разбор». То есть мнение редакции.
Они доказывают нам, что повышение заработной платы врачам и учителям плохо скажется на образовании и здравоохранении, а борьба за повышение зарплат вредна, потому что популизм.
Так и пишут: если проект Навального может увеличить базу его поддержки, то для развития здравоохранения, образования и культуры он вреден.
И как они это доказывают? Господи, я такой беспомощной чуши давно не читал.
Там всё состоит из мощных аналитических заявлений вроде:
- после кризиса 2014 года совсем нет денег
- Сколько нужно денег, чтобы выполнить указы так, как этого требует Навальный? Коротко: Сотни миллиардов рублей в год.
- Майские указы как-то сказались на качестве здравоохранения, образования и культуры?Коротко. Сказался — в основном отрицательно.
Ну и восхитительное, я его даже скрином поставлю:
Санитарка из какого-нибудь Батайска получает 9500 в месяц, но ей не надо бороться за повышение зарплаты. Умненькие журналисты из «Медузы» подходят к ней и говорят: Нина Петровна, вы просто ждите. Когда-нибудь денег в бюджете будет больше.
А мы пока, Нина Петровна, сделаем такую систему, которая увяжет ваши 9500 с результатом вашего труда. Наладим KPI, нормативы и показатели.
Ну правильно, чо. Какой же дурак будет повышать зарплату санитарке из Батайска? Зарплаты можно повышать только журналистам «Медузы» из Риги. Ведь только им надо покупать еду, снимать квартиру и ездить в отпуск. Остальным-то это зачем? Из любопытства загуглил олуха, который писал это. Вижу: в 2015 году журналист Кузнец решил завязать с журналистикой и решил заняться жаркой мяса.
Понятно. С жаркой мяса у журналиста Кузнеца тоже не вышло и теперь он в рубрике «Разбор» от лица «Медузы» расскажет санитарке из Батайска, что ей не положено иметь зарплату, которая позволяет иногда покупать жареное мясо.
Медузу люблю, поэтому обращаюсь ко всем в ней: ребята, закройте вашу рубрику «Разбор». Её редактор — глупый и он набрал себе таких же глупых журналистов. Ни черта не понимают и не пытаются понять.
Только вот не пишите мне: ах, Навальный наезжает на журналистов, и его сторонники начинают травлю.
Журналист ничем для меня не отличается от заведующей детского сада. Я буду защищать его. Но если эта заведующая — дура, как в ролике выше, то я так и говорю: дура. И про журналиста могу так сказать: дурак. Равноправие.
«Надо ждать, когда будут деньги в бюджете».
Да бюджет страны профицитный сейчас. Профицит 2 триллиона почти.
В бюджете страны есть на RT, Киселева, Росгвардию, изоляцию интернета, войну на Украине и поддержку Венесуэлы. Можно найти где сэкономить, чтобы платить санитарке из Батайска или преподавателю из Озерска.
Они не хотят и не должны ждать. У них одна жизнь.
Довольно смешные и, увы, по нынешним временам полезные карточки «Как с толком провести время в тюрьме?». Олег написал для «Медузы»
Где найти учителя?
Лучший учитель — это ты сам. Если тюремная библиотека позволяет, ты найдешь в ней учебники и самоучители, если нет — попроси родственников и знакомых прислать их тебе по почте — такая возможность предусмотрена законом. Если ты выбрал для изучения популярный язык, то с большой вероятностью ты встретишь зэка, который им владеет, — используй знакомство с ним для выяснения особенностей произношения. Можно обойтись и без книг: в колонии ты познакомишься с массой людей, которые обучат тебя языкам, популярным в Баку, Душанбе и Ташкенте.
Вот так одиночное заключение пробуждает в человеке литературные таланты. Читайте второй рассказ Олега Навального о приключениях Чубакки в российской тюрьме.
Напомню, что первый рассказ о Чубакке был изъят цензором Бутырки, так как его сочли планом побега.
Постепенно арестанты из соседних камер обучали Чубакку языку. Через два месяца он мог сказать «вечер в хату», «закурить», «заварить», «начальник», «с арестантским уважением и братским теплом», «наладка» и «расход». Этого скудного словарного запаса хватало, чтобы поддерживать общение, хотя о смысле некоторых фраз Чубакка мог только догадываться.
Период линьки позволил Чубакке сделать тонкую, но прочную и длинную косичку, с помощью которой он мог поддерживать запрещенную — и от этого такую желанную, щекочущую нервы, межкамерную связь. После отбоя он привязывал один конец косы к решетке, свободный опускал в камеру ниже. В привязанном к косичке носке можно было передавать записи, табак и другие запрещенные предметы.
...
После 22.00 окрестности тюрьмы оглашали крики Чубакки: «АУЕ! Наладка!»
— Один восемь семь!
— Я один восемь семь!
— Говори!
— Здоров!
— Давай наладимся?
— Давай.
— Один девять ноль!
— Да-да.
— Давай наладимся?
— Повременим…
Так шла передача предметов из камеры в камеру. Ближе к утру раздавался зычный крик: «Расход!», после чего передача заканчивалась. Свою косичку Чубакка бережно прятал в тайник под умывальником, где она удачно пережила не один шмон.
https://meduza.io/feature/2016...
Знаете, я особенно внимательно прочитал почти все публикации СМИ о «часах Пескова» где Пескова оправдывали/отмазывали. Больше всего интересовали комментарии. Было очень интересно наблюдать, что даже аудитория совершенно продажных лайфньюзов и тд весьма единодушна: не верим, не рассказывайте нам сказки, ненавидим этих гадов, какие могут быть разговоры после часов за 37 миллионов.
Такого единодушия не встретишь, когда пишешь о коррупции большего масштаба (вроде квартиры Шувалова) и о совсем большой коррупции, вроде ротенберговских распилов Газпрома. Не все могут понять эти схемы, офшорные цепочки и даже квартиру в центре Лондона — ну как это понять, если Лондон для тебя какой-то абстрактный город, где пьют чай и живет Шерлок Холмс.
Кроме того, видимо, украсть и купить квартиру/дворец — это хотя бы расценивается как рациональное поведение коррупционера, а вот побрякушка на руке ценой в квартиру выглядит на 146% «с жиру бесятся». Тут перестает работать даже сакраментальное «эти уже наворовали, а другие придут заново начнут», потому что становится понятно: эти никогда не наворуют вдоволь.
Я это всё к тому, что поиграйте в только что вышедшую совместную игру «Медузы» и ФБК «Ценный кадр: отгадайте, сколько стоят украшения чиновников».
Читать дальше
